Nat Laurel

По вечерам, перед сном мы с Сильвией выкладываем на кресло одежду. Которую она на следующий день наденет в садик. Я смотрю погоду, Сильвия высказывает пожелания, и мы выбираем. В основном, все просто: гардероб Сильвии состоит из платьев, брюки она не признает (шорты, правда, можно), так что это то или иное платье. Адское началось год назад, когда она пошла в сад. Так в мою жизнь вошли лосины и “трикотажик”.  Естественно, ведь все девочки  в саду одеты именно так. Все же,  дети – это такая зона уязвимости…  Но я тетка хитрая и ушлая. Хотите? Пожалуйста. У меня все подчиняется формуле “если-то”. Хочешь футболку, значит, белые брючки или шорты. Хочешь лосины? Тогда рубашка и вот этот свитер. Хочешь футболку И лосины? Хорошо, тогда под футболку вот эта белая рубашечка, и поставь воротничок. А вот и футболочка специально на два размера больше. Довольно долго все шло хорошо. Вчера детей укладывал папа. К тому времени, как я поднялась в спальни для вечерних воркований, на кресле меня ждало не-при-ка-са-е-мое. О! А как вы догадались? Оно самое. И без рубашечки. Уговоры были бессмысленны.   Как сказал современник: “Спор иссяк по причине полной непоколебимости сторон.”  Мы сопели  в унисон от бессилия и надежды. Наконец, я изрекла: “Хорошо, я понимаю, что для тебя очень важно надеть завтра футболку и лосины без рубашки, и я тебе это разрешаю. Но. Мне это не нравится”. Это, кстати, самое страшное и – я так понимаю – совершенно запрещенное оружие в разговорах с дошколенком. Во всяком случае, с моим.

Сильвия разражается  горчайшими слезами. “То есть, – говорю, – ты хочешь надеть футболку. И лосины. И чтобы мне это нравилось?”  Ребенок энергично трясет головенкой в знак согласия. Я чувствую, что сейчас лопну от противоречий. Что же важнее, как она привыкает одеваться или как я использую свой временный статус звезды в глазах детеныша.  Мы еще какое-то время молчим, сопим, размазываем слезы. Я затаскиваю ее к себе на колени, обнимаю, она уже такая большая, ноги длинные, свисают с кровати.  “Ты, – говорю, – для меня самое важное. И я тебя очень-очень люблю, даже без рубашки со стоячим воротничком, в лосинах и футболке. Так и знай”.  И она в ответ: “Спасибо…”  И так это по-взрослому прозвучало, я аж содрогнулась.

Утром, после исхода детей в садик, на кресле обнаружилась кучка растерзанных вещей, обозначающая сарториальные метания и смены курса в последний момент. Надо пойти спросить ау пэру (няню), во что в итоге оделся ребенок…